Это как, выросши и вдруг получив возможность есть конфеты в любое время и в любом количестве, на завтрак и среди ночи, вдруг понимаешь, что тебе их больше не хочется… Не могу сказать, что мне не хочется секса. Но в его экранном варианте пропало искусство, что ли. Всеобщая разрешенность и вседозволенность сняла с него главное – вуаль таинственности, а это всегда, всегда (!) добавляло эротизма. - С кем тебе больше нравится в постели: со мной или с ней? – парень лет 15-ти стоит надо мной в метро. Он держится за поручень, повиснув надо мной и двумя своими друзьями, девушкой и таким же юным парнем. Если честно, тогда у меня даже не было желания, улучив момент, повернуться, чтобы с интересом изучить лицо бисексуала. Я просто подумала, что, наверное, мы ее наконец-то добились. Той сексуальной свободы, фундамент которой был заложен еще на условном Вудстоке. Наверное, они, зачинатели и тогдашние сексуальные диссиденты как раз об этом и мечтали: чтобы вот так, с легкостью, среди бела дня, публично обсуждалась сексуальная жизнь. При этом не за спиной обсуждалась, а открыто задавались вопросы партнерам. Значит, мы ее таки добились? Той сексуальной свободы.